Когда заря над городом встает,

Ко мне моя красавица идет,

Свой легкий стан в объятия склоняет

И за разгул веселый упрекает!

(Перевод Н. Заболоцкого)[75]

С учетом внутреннего символизма этого стихотворения, протодекабристского контекста его публикации в России и специфических обстоятельств грузинской литературной и политической жизни в год его создания (1832), трудно сомневаться, что Орбелиани считал пушкинский текст отчасти политической аллегорией, которую, как восстание декабристов, нужно было адаптировать к грузинским целям. Появление возлюбленной в концовке стихотворения нельзя считать новаторским приемом Орбелиани, потому что она появлялась и в более ранней версии пушкинского текста, с которой грузинский поэт, вероятно, был знаком в одной из ходивших по Петербургу рукописей. Зато сразу бросается в глаза, насколько явно Орбелиани переносит на грузинскую почву абстрактные европейские детали застолья в русском оригинале. Названные в тексте аксессуары застолья лексически связаны с космополитичным миром Ближнего Востока, с миром, общим для старого грузинского дворянства, городского ремесленного класса и персидского культурного пространства, частью которого долго был Кавказ. Необходимо заметить, что стихотворения Орбелиани, посвященные праздникам, больше обязаны бардовским жанрам народной поэзии Тбилиси, чем российским или европейским источникам. Восточные элементы поэтики грузинского тоста я затрагиваю в более обширном англоязычном варианте этой статьи.

Подведем некоторые предварительные итоги. Поэтическое наследие Григола Орбелиани в значительной степени проливает свет на происхождение грузинской традиции «супры». Обычно мы осторожно подходим к тому, чтобы смешивать высокую литературу с национальными или простонародными обычаями. И все же репрезентации и представления пира и тоста у Орбелиани сознательно подражают литературным источникам и культурным кодам или отсылают нас к ним. Эти источники в лексическом и идеологическом отношении подчинены собственным культурным приоритетам автора. Выявляя их и определяя, как Орбелиани придает им новое значение, мы открываем для себя гибридное происхождение национальной традиции. Грузинская «супра» представляется сплавом как минимум двух принципиально различающихся культурных сред, которые выходят за пределы нации. Первая из них – межнациональный мир армии Российской империи, в котором грузинские офицеры-дворяне существовали бок о бок с русскими и переняли модный обычай говорить длинные тематические тосты. Вместе с грузинским вином они, несомненно, впитали новинки русской поэзии – от Жуковского до Пушкина, а также новый язык политического протеста, принесенный на юг ссыльными декабристами. Вторая среда – многонациональная игровая и бардовая народная культура улиц, садов и духанов Тбилиси, которые Орбелиани часто и с удовольствием посещал. Литературное подражание Орбелиани было настолько открытым, что все множество социокультурных кодов можно легко прочесть. Способность Орбелиани надевать различные маски и выражать противоположные убеждения, как в литературных произведениях, так и в собственной карьере, делает его биографию отражением разнородных источников грузинской «супры». И все же нельзя умалять националистический порыв, который у Орбелиани стоит за подражанием чужим поэтическим формам – Жуковскому или Пушкину. В этом отношении поэзия Орбелиани предвосхищает и предопределяет национализацию «супры». До недавнего времени считалось, что эта национализация произошла в советское время. Теперь мы можем видеть, что некоторые антиномии советской модерности в значительной степени были предвосхищены реакцией грузинского дворянства на процесс модернизации царского периода. В обоих случаях грузинская «супра» выступала как компенсаторный ритуал, как праздничная альтернатива государству.

Перевод с английского Владимира Макарова

Библиография

Богомолов И. (1964) Григол Орбелиани и русская культура. Тбилиси: Изд-во Академии наук Грузинской ССР.

Анчабадзе Ю. Д., Волкова Н. Г. (1990) Старый Тбилиси: Город и горожане в XIX веке. М.: Наука.

Гоциридзе Г. (2001) გოცირიძე გ. ვინ ებრძვის ქართულ სუფრას? // ლიტერატურული საქართველო. 23–29 March. 7. – Гоциридзе Г. Кто борется с грузинским застольем? // Литературный Сакартвело. 23–29 марта. С. 7. (Груз.)

Давыдов Д. В. (1860) Воспоминания о 1826 годе // Сочинения Дениса Васильевича Давыдова: 4-е изд. М.: Тип. Бахметьева. Ч. 1. С. 3–19 [495–511].

Давыдов Д. В. (1962) Анекдоты о разных лицах, преимущественно об Алексее Петровиче Ермолове // Давыдов Д. В. Сочинения. М.: Гослитиздат. С. 471–616.

Давыдов Д. (1984) Стихотворения. Л.: Советский писатель.

Кахидзе Н. (1985) კახიძე ნ. ქართული სუფრის ისტორიიდან // სამხრეთ-დასავლეთ საქართველოს ყოფა და კულტურა. თბილისი. Vol. 2. 51–63. – Кахидзе Н. Из истории грузинского застолья // Быт и культура юго-западной Грузии. Тбилиси. Т. 2. С. 51–63. (Груз.)

Маградзе Э. (1980) Григол Орбелиани. Историко-биографическая повесть. М.: Советский писатель.

Нодиа Г. (2000) ნოდია გ. ქართული სუფრა და სამოქალაქო საზოგადოება. თბილისი. – Нодиа Г. Грузинское застолье и гражданское общество. Тбилиси. (Груз.)

Орбелиани Г. (1947) Стихотворения / Пер. Н. Заболоцкого. Тбилиси: Заря Востока.

Орбелиани Г. (1959) ორბელიანი გ. სრული კრებული. თბილისი: საბჭ. მწერალი. – Орбелиани Г. Полное собрание сочинений. Тбилиси: Советский писатель. (Груз.)

Хаханашвили А. (1893) Русско-грузинские параллели в поэзии // Новое обозрение. Тифлис. С. 3205.

Чумбуридзе Дж. (1954) ჭუმბურიძე ჯ. გრ. ორბელიანის «სადღეგრძელო» და ვ. ჟუკოვსკის «მომღერალის მეომართა ბანაკში» // სტალინის სახელობის თბილისის სახელმწიფო უნივერსიტეტის შრომები. Vol. 54. 179–204. – Чумбуридзе Дж. «Тост» Гр. Орбелиани и «Певец во стане русских воинов» В. Жуковского // Труды Тбилисского университета им. Сталина. Т. 54. С. 179–204. (Груз.)

Anderson B. (1990) Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. London; New York.

Chatwin M. E. (2001) Tamadoba: Drinking Social Cohesion at the Georgian Table // Garine, de I. and V. (Eds.) Drinking: Anthropological Approaches. New York; Oxford. Р. 181–190.

Derluguian G. (2005) Bourdieu’s Secret Admirer in the Caucasus. A World System Biography. Chicago; London: University of Chicago Press.

Goldstein D. (1999) The Georgian Feast: The Vibrant Culture and Savory Food of the Republic of Georgia. Berkeley.

Grant B. (2009) The Captive and the Gift. Cultural Histories of Sovereignty in Russia and the Gift. Ithaca: Cornell University Press.

Holisky D. A. (1988) The Rules of the Supra or How to Drink in Georgian // Annual of the Society for the Study of Caucasia. № 1. P. 22–40.

Jones S. F. (1987) Russian Imperial Administration and the Georgian Nobility: The Georgian Conspiracy of 1832 // The Slavonic and East European Review. Vol. 65. № 1. P. 53–76.

Kotthof H. (1995) The Social Semiotics of Georgian Toast Performances // Journal of Pragmatics. № 24. P. 353–380.

Linderman L. (2011) The Gendered Feast: Experiencing a Georgian Supra // Anthropology of East Europe Review. Vol. 29. № 2. P. 23–50.

Manning P. (2012) The Semiotics of Drink and Drinking. London; New York.

Mauss М. (1989) Essai sur le don. Forme et Raison de l’Echange dans les sociétés archaiques // Sociologie et anthropologie. Paris: Presses Universitaires de France. Р. 145–273.

Mühlfried F. (2005) Banquets, Grant-eaters and the Red Intelligentsia in Post-Soviet Georgia // Central Eurasian Studies Review. Vol. 4. № 1. P. 16–19.

Mühlfried F. (2007). Celebrating Identities in Post-Soviet Georgia // Representations on the Margins of Europe. Politics and Identities in the Baltic and South Caucasian States. Frankfurt am Main; New York. P. 282–300.

Ong W. (1982) Orality and Literacy: The Technologization of the Word. London.

Ram Н. (2007) The Sonnet and the Mukhambazi: Genre Wars on the Edges of the Russian Empire // PMLA. Vol. 122. № 5. P. 1548–1570.

Ram H., Shatirishvili Z. (2004) Romantic Topography and the Dilemma of Empire: The Caucasus in the Dialogue of Georgian and Russian Poetry // Russian Review. Vol. 63. P. 1–25.

Scott E. R. (2012) Edible Ethnicity: How Georgian Cuisine Conquered the Soviet Table // Kritika. Vol. 13. № 4 (Fall). Р. 832–858.

Tsitsishvili N. (2006) «A Man Can Sing and Play Better than a Woman»: Singing and Patriarchy at the Georgian Supra Feast // Ethnomusicology.